Идеология марксистско-ленинская историческая форма идеологии, которая претендует на отражение сознания и самосознания рабочего класса (пролетариата) в научной форме. Общественное сознание в марксизме — ленинизме рассматривается как отражение общественного бытия, а И. м.-л. является формой классового сознания и самосознания, в которой в системном виде изложены теории, идеи, взгляды, идеалы, где отражены коренные интересы рабочего класса, его практические позиции относительно других классов, а также его программа на будущее. Теорию в сознание пролетарской массы должны вносить выходцы из других слоев населения. В основном это должны быть те представители буржуазии, которые разорвали связи со своим классом и теоретически пришли к тем же выводам, к которым рабочий класс пришел практически. Глубочайшее единство классовое сознание пролетариата имела с марксистской социальной философией, которая благодаря этому не только вошло в сознание пролетарских масс на правах составного элемента, но и предстала в виде доминантной теоретической (идеологии) константы, своеобразной духовной оружия пролетариата в борьбе за воплощение в жизнь своих классовых стремлений и интересов.

Провозгласив себя единственным выразителем коренных интересов пролетариата, марксизм — ленинизм взял на себя колоссальную ответственность за теоретическое обоснование целей и задач, путей и средств, пролетарская масса должна реализовать. Внедряя свое учение в сознание пролетариата, марксизм-ленинизм постепенно превратился в его классовое самосознание, стал идеологией. Содержательными были тезисы об исторической миссии пролетариата, классовую борьбу как движущую силу общественного развития, революцию как локомотив истории, диктатуру пролетариата как основное средство революционного перехода человечества от капитализма к социализму.

Именно благодаря марксистско-ленинским теоретическим и идеологическим конструкциям пролетарская сознание приобрела конфронтационной качества, особенно в варианте ленинизма — сталинизма. Он характеризовался не только классовой нетерпимостью и даже жестокостью, но и изысканным єзуїтством, ее репрессивностью. Милосердие, сердобольность, сострадание покинули пролетарскую сознательность. Гуманизм и человечность превратились в свою противоположность. Нравственность потеряла общий характер.

Пролетарское классовое сознание предстала как конфронтационная, разрушительная, репрессивная сознание. Она потеряла способность к саморефлексии, самоконтроля, самоотречения, а впоследствии превратилась в тоталитарно-диктаторское мышление. Собственно произошло то, о чем писал в свое время Н. Бакунин: если в какой-то стране победит марксизм, то это будет страшная трагедия.

Конфронтационная сознание всегда пытается найти врага. Она не может жить без борьбы, преодоления, уничтожения и разрушения. «Кто не с нами — тот против нас», «Если враг не роззброюється — его уничтожают», «Ликвидируем кулачество как класс», «Освободим страну под врагов народа», «Нейтрализуем сталинистов или противников перестройки» — знакомые лозунги более чем семидесятилетнего развития социалистических стран. Именно конфронтационная сознание шумно поддерживала смертную казнь М. Бухарина и репрессии миллионов честных коммунистов и беспартийных. А до того и сам М. Бухарин будоражил такое сознание. Именно она злораділа по поводу критики непонятных для нее генетики, кибернетики, социологии и способствовала утверждению в науке «лысенковщины». Во время «хрущевской оттепели» конфронтационная сознание требовала справедливого осуждения сталинистов. Последнее время она проявляла лидеров застоя, антиреформістські элементы и боролась с ними, убегая от реальных дел.

Существенным недостатком марксистско-ленинской пролетарской идеологии было также наличие в ней значительной доли утопизма. Как известно, утопический социализм является одной из трех основных принципов формирования марксистской теории. Считалось, что марксизм преодолел утопизм, превратил социологию из утопии в науку. История этого не подтвердила. Марксизм — ленинизм всегда содержал утопический пласт представлений, гипотез, прогнозов, периодически воспроизводил их в политических программах, трансформировал в систему классового сознания трудящихся, а через нее — в систему социальных технологий.

Утопизм всегда подтачивал реальные ориентиры. На их место он выдвигал иллюзию. Она искажала историю, тенденциозно интерпретировал действительность, размывала очертания будущего. Почти всегда пролетарская сознательность была утопичной сознанием. Сначала она обманывала себя иллюзией всемирно-исторической миссии пролетариата, позже будоражила всемирную пролетарскую революцию, наконец — успокаивала возможностью победы социализма и достижения его развитого состояния в одной отдельно взятой стране.

Большевистский социализм — это иллюзия. Он никогда не имел (и не знал) общественной собственности, всегда пользовался эксплуатируемой трудом, нарушал права человека, постоянно репродуцировал насилие и социальную несправедливость, однако всегда превозносил себя в своем сознании, в официальных произведениях науки, идеологии, искусства. Простые же люди страдали оттиску отчужденного труда, идеологического дурмана и социальной несвободы.

Классовое сознание в своей викристалізуваній форме. м.-л. всегда является иллюзорной и конфронтационной. Она порождает несправедливость, коллективный эгоизм и не может быть определяющей доминантой общественного развития, хотя с ее требованиями, безусловно, нужно считаться, пока она существует. К тому же нет существенного значения, о которой классовое сознание (пролетарскую или буржуазную) говорится, хотя доля утопизма или конфронтационности, конечно, может быть разной.

М. Михальченко